На этот раз Радэ был удивительно многословен. И его слова заставляли задуматься. В первую очередь над тем, чем именно они вызваны: искренним желанием предупредить об особенностях характера Ханта или попыткой защитить своих, пусть и бывших, товарищей.
Если бы перед эрцгерцогом был клудж, он не сомневаясь, склонился бы ко второму варианту. Но для ницшеанца подобное поведение было нелогичным. В чем для Радэ выгода защищать этого клуджа-землянина и его неуравновешенную подружку? Попытка усидеть на двух стульях, чтобы иметь возможность переметнуться к победителю? Нет, нелепо. Радэ должен понимать, что после того, как он передаст корабль в руки его, Боливара, обратного пути у него уже не будет. А значит, его слова были искренними. По крайней мере, настолько, чтобы не поверить, но хотя бы прислушаться к ним.
- Я учту ваше предупреждение, адмирал, - кивнул эрцгерцог. – И сохраню жизнь всем нашим… гостям.
«По крайней мере, до тех пор, пока крейсер не будет у нас» - пронеслось в голове.
Упоминание о должности заставило Боливара чуть усмехнуться, этого он и ждал.
- Что же касается ваших условий, разумеется, я согласен на них. Даю вам слово, что ни один ницшеанец Теразеда не пострадает.
Возможно, было слишком опрометчиво обещать подобное, не зная, чем закончится попытка захвата власти. Но Боливара это не останавливало. Любой мудрец знает, что гораздо лучше пообещать, чтобы получить желаемое, и не выполнить обещание, чем отказаться обещать и потерять то, что тебе нужно.
- А вашу должность я готов предложить вам после того, как «Андромеда» признает нового капитана. Должность главнокомандующего флотом моего клана, думаю, должна в полной мере удовлетворить ваши амбиции.
Боливар развернулся, готовый направиться к выходу, но пришедшая его в голову мысль заставила его остановиться.
- Я вылетаю к крейсеру, как только получу от вас координаты. Капитан Хант полетит со мной… - небольшая пауза, и эрцгерцог добавил. – И будет разумно, если и вы полетите тоже. Возможно, в полете пригодится ваше знание характера капитана, и вы сможете помочь мне убедить его.
На самом же деле расчет был другим. Хант должен был узнать, кто именно предал его корабль. И тогда у Радэ уже не будет шансов сбежать. Слишком уж часто его обвиняли в предательстве, и единственное, что его спасало – это заступничество Ханта. А теперь Хант уже не заступится…
- Уверен, много времени на сборы вам не потребуется.

- Просыпайтесь, капитан.
Чья-то рука отнюдь невежливо затормошила Ханта за плечо, требуя открыть глаза. Дилан послушался, вот только открыть глаза получилось не сразу. Веки были как будто налитыми свинцом, голова тоже была тяжелой, а во рту ощущался какой-то мерзкий, металлический привкус.
- Мне жаль, что охраннику пришлось поступить таким образом, но вы сами виноваты – человеку в вашем положении не подобает вести себя столь нагло и развязано.
Человеку в его положении?
Хант стиснул зубы, пытаясь понять, что значат эти слова, и воспоминания хлынули на него, как холодный, отрезвляющий душ.
- Я думал, что мы гости и союзники на вашей планете, - произнес Дилан, сквозь зубы, медленно поднимаясь и поворачиваясь к эрцгерцогу, которому и принадлежали последние слова. – Выходит, я ошибся. Что все это значит?!
Впрочем, Дилан и так знал, что это значит.
Взгляд скользнул по стенам, по потолку. Обстановка напоминала каюту космического корабля, и это ощущение усиливалось легкой вибрацией, которая свойственна только работающему в гиперпространстве двигателю.
Итак, они были на корабле. Зачем? Первой, в голову пришла мысль о том, что Боливар решился напасть на Теразед. В глубине души всколыхнулась паника, которую, к счастью, удалось подавить. А потому следующий вопрос касался вовсе не цели полета.
- Что с моими людьми?
- С ними все в порядке, - был ответ, поверить которому оказалось достаточно сложно. - Ваш бортмеханик и штурман остались на планете, а Телемах Радэ находится здесь, на корабле…
Боливар улыбнулся такой улыбкой, будто собирался сказать гадость. И предчувствие Дилана не подвело.
- Было бы несправедливо не взять его с собой, после того, как он любезно сообщил нам координаты вашего крейсера.
Сердце дрогнуло, обрываясь куда-то вниз живота. Радэ выдал местонахождение крейсера? Какими пытками его могли заставить это сделать?! А может быть, и не пытками…
- Это ложь, - произнес Хант, изо всех сил стараясь уцепиться за эту мысль, хотя интуиция подсказывала ему, что эрцгерцог не врет. И это пугало.
Боливар улыбнулся еще гадливее.
- С чего мне вам лгать, капитан? Подумайте сами – вы проиграли. Какая выгода Телемаху Радэ оставаться на вашей стороне.
«Проиграл… А для ницшеанцев любая игра – это не просто игра…»
Слова из далекого прошлого вместе с всплывшим в памяти недавним разговором заставили Дилана невольно вздрогнуть. Он хотел бы отрицать предательство Радэ и дальше, но не мог.
- Даже если так, - слова признания дались с трудом, - это ничего вам не дает. Крейсер не станет исполнять приказы Радэ.
Боливар снова усмехнулся.
- И именно поэтому мне нужны вы, капитан.
И вот тогда растерянность в душе сменилась злостью.
- И вы всерьез думаете, что я отдам вам свой корабль? – спросил Хант, стараясь, чтобы в голосе звучал вызов, хотя на самом деле стопроцентной уверенности, что не отдаст, у него не было. Если бы на кону была только его жизнь. Но в руках Боливара были Бека и Харпер…
И словно читая его мысли, эрцгерцог произнес:
- Я надеюсь на это, капитан. Не забывайте, ведь вы не единственный мой… гость. У меня ваш экипаж, и от вас зависит, каким именно будет их пребывание на моей планете, а также, каким долгим оно будет…
Последние слова прозвучали слишком зловеще.
Корабль слегка вздрогнул, выходя из гиперпространства.
Боливар поднялся с дивана, на котором сидел все это время.
- Вот мы и на месте. Надеюсь, вы не откажетесь пройти на мостик?
Вряд ли это была просьба, от которой можно отказаться.
Стоило зайти на мостик, как на встречу Боливару шагнули двое ницшеанцев. Вид у обоих был растерянный.
Дилан скользнул по ним взглядом с и замиранием сердца посмотрел на экран, опасаясь увидеть там «Андромеду». Но по экрану бежала лишь информация от внешних сканеров, сообщающих об отсутствии любых объектов рядом с кораблем. Пришлось отвернуться.
Один из ницшеанцев что-то негромко сказал своему лидеру. Внешне Боливар остался спокоен, но его взгляд моментально стал колючим.
- Приведите его, - коротко приказал он.
- Я уже отправил за ним, - был ответ.
А в следующий миг на пороге мостика показался еще один ницшеанец… Почему-то Дилан знал, кто последует за ним.
Сердце в груди болезненно защемило, и, обернувшись к входу, Хант хотел заглянуть в глаза своему офицеру. Заглянуть и убедиться, что все сказанное Боливаром ложь.
- Как вы можете это объяснить?! – послышался за спиной возмущенный вопрос эрцгерцога, адресованный явно не Ханту.

Судя по всему, лжи не было. Появившийся на мостике Радэ сделал вид, будто Ханта здесь и вовсе нет. Все его внимание было сосредоточено на Боливаре, который требовал ответа. И причина его требований дошла до Дилана с некоторым опозданием.
Получалось, ницшеанец привел корабль эрцгерцога к тому месту, где они оставили «Андромеду», но «Андромеды» там не оказалось.
Паника, успевшая слегка ослабнуть, всколыхнулась с новой силой.
Дилан был уверен, что с момента их отлета с крейсера прошло меньше двух дней. А значит, «Андромеда» не могла улететь. Если только ей не угрожала смертельная опасность… В памяти невольно всплыла встреча с кораблем-спутником магогов.
Взгляд невольно метнулся к экрану, на котором опять появилась информация от системы внешнего сканирования. Если бы крейсер был взорван, она зафиксировала бы обломки. Но такой информации не поступало, а значит, с чем бы не столкнулась «Андромеда», она успела уйти. И сейчас ее бегство было как нельзя кстати.
После слов Радэ, который объяснил неудачу собственного предательства стратегическим гением Ханта, впору было возгордиться собственным умом. Но гордость не приходила, вместо нее в глубине души царили растерянность и тревога. Дилан знал, что не отдавал крейсеру никакого приказа… Хотя и собирался использовать сложившуюся ситуацию с максимальной для себя, Беки и Харпера пользой.
- Странно, что сверхчеловек не догадался о такой маленькой хитрости, доступной любому клуджу, - с иронией произнес Хант, глядя на Радэ. Он знал, что его слова намекают на проигрыш Телемаха,  а значит, оскорбляют его, но ему было все равно.
«Как ты мог?!» - крутилось в голове, но озвучить этот вопрос мешало присутствие Боливара и его людей. Не хотелось, чтобы они узнали о том, что предательство Радэ – не предвиденная возможность, а нож в спину.
- Да, я тайно отдал приказ аватаре отвести крейсер в другое место сразу после нашего отлета. И теперь только я знаю, где он находится. Так что, для переговоров вы выбрали не того, эрцгерцог… - Хант скользнул по Радэ взглядом. Хотелось бы, чтобы взгляд получился презрительным, но на самом деле в нем была боль. – Раз уж вы задались целью заполучить «Андромеду», вам следовало поговорить со мной и выслушать мои требования. А они просты: я хочу, чтобы моему штурману и бортмеханику позволили вернуться на «Эврику» и дали возможность улететь. Как только они окажутся в безопасности, я подумаю над тем, чтобы сообщить вам настоящие координаты нахождения «Андромеды».
Нет, Дилан не верил, что его требования будут выполнены. Бека и Харпер – единственный козырь в руках Боливара, единственная возможность воздействовать на него, Ханта, и эту возможность так просто эрцгерцог не упустит.
Ответ:
- Вы же понимаете, что это невозможно, капитан, - лишь подтвердил это предположение.
Дилан усмехнулся.
- В таком случае, наши с вами переговоры зашли в тупик, - произнес он, стараясь изо всех сил казаться хозяином положения и не выдать собственного страха. А страх этот касался всего: и судьбы «Андромеды», и пребывания на планете Беки и Харпера и даже себя.
Боливар покачал головой.
- Кажется, вы так и не поняли, как должен вести себя человек в вашем положении, - произнес он.

Как выяснилось, Радэ успел пообещать Боливару не только «Андромеду», но и помощь в «воздействии» на самого Ханта, если тот решит упрямиться. Предложенный Радэ вариант заставил Дилана невольно стиснуть зубы, не трудно было догадаться, что последует за этим предложением.
Хант смотрел на ницшеанца и не верил, что перед ним действительно тот самый человек, которого он знал последний год. Возникало ощущение, что где-то в дебрях Хаукон Венья Телемаха подменили, и сейчас, на мостике стоит вовсе не он.
Теперешний образ совершенно не вязался с тем Радэ, ради спасения которого Хант готов рисковать, пробираясь на корабль сборщиков, лишь бы спасти его от ложного обвинения… А может быть, все дело в том, что тот образ был всего лишь придумкой в его собственной голове, не имеющей ничего общего с настоящим Радэ?
Слова Телемаха прозвучали отголоском разговора из далеко прошлого и подтверждением этого предположения.
«Я пытался тебя предупредить…»
На мгновение, в душе закипела злость, смешанная с болью.
Да, Радэ действительно его предупреждал, говорил, что он, Дилан, должен его арестовать, если у него есть сомнения. Вот только он тогда еще говорил, что никогда не помышлял предать Содружество… Так какие именно слова он имеет в виду сейчас?!
Почему-то сознание уцепилось за эту последнюю фразу, как утопающий цепляется за соломинку. И злость ушла… А что, если поведение Радэ – лишь игра?!
Обдумать абсурдность или логичность подобного предположения, Дилан не успел. Удар в живот, казалось, пробил туловище насквозь, заставляясь согнуть от боли пополам и судорожно захрипеть, пытаясь поймать воздух.
Удалось это не сразу. Но едва удалось, Дилан вскинул голову, глядя на Радэ.
- Не хо… не хочешь сам поучаствовать? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно презрительней. – У твоего пре…
Новый удар пришелся по лицу, обжигая губы. И все равно, с каким-то звериным упрямством, Дилан продолжил говорить, не спуская с Телемаха взгляда.
- У твоего предка хотя бы хватило смелости вступить в открытое противостояние, а ты прячешься за чужими спи…
Третий удар опять пришелся в живот, заставляя Ханта рухнуть на колени. Ощущение пробитой в теле дыры усилилось. Кажется, стоило прерваться и поговорить с Боливаром, пока возможность говорить еще была.
- Мо… можете сразу перейти к большему, эрцгерцог, - произнес Дилан, стараясь отдышаться, потому что ноющие ребра упорно не давали сделать даже небольшой вдох. – Я все равно ничего не… не ска…
Четвертый удар наполнил рот кровью, отчего говорить стало труднее.
- Мне нет смысла… Как только крейсер будет у вас, вы убьете меня и моих людей… Какая разница – умереть сейчас или по…?
От пятого, кровь потекла по подбородку.
- Я хочу иметь гарантии того, что если вы получите желаемое, я и мои люди сохраним свои жизни…
Отчаянно хотелось верить, что шестого удара не будет.

Дилан сплюнул кровь, и снова посмотрел на Радэ.
- А я думал, что у ницшеанцев хорошая память, - произнес он. – Ты забыл, что если бы я захотел, то с легкостью мог добить тебя, оглушенного взрывом.
Хант сам не знал, почему с таким упрямством пытается говорить именно с Телемахом. Наверно, где-то в глубине души он искал подтверждение своей отчаянной мысли о том, что поведение Радэ – всего лишь игра.
Умом Дилан понимал, что это невозможно. А даже если возможно, и он окажется прав – это ничего не изменит в его теперешнем положении, как пленника. Но почему-то от этой слабой надежды становилось легче. Такое же чувство испытываешь, когда ведешь бой в окружении, но знаешь, что вот-вот подойдет подмога.
И ожидаемая зацепка была услышана. Другая пустая точка…
От пришедшего в голову предположения сердце забилось быстрее, заставляя Дилана судорожно сглотнуть. А что если «Андромеда» никуда не улетала, что если ее здесь никогда и не было?!
Взгляд снова метнулся к экрану. Если бы Хант смог узнать координаты их местонахождения, это позволило бы понять, куда именно Радэ привел Боливара. Но, увы, координат не было, только повторяющаяся информация о данных внешнего сканирования.
И от этого неведения, не дающего развеять или подтвердить предательство Радэ, хотел завыть.
Из-за этого угрозы Боливара прозвучали лишь далеким фоном, хотя Хант ни на секунду не сомневался в их серьезности. Более того он прекрасно понимал, что Харпер уже стал подопытным кроликом. А еще он понимал, что от подобной участи переданная в руки эрцгерцога «Андромеда» его не спасет.
Но даже если бы спасла, это ничего не изменило бы. Окажись крейсер в руках ницшеанцев, и количество жертв войны клана Сабры-Ягуар с Теразедом будет исчисляться десятками тысяч. Что на этом фоне три жизни? Так что, о том, что отдать «Андромеду» эрцгерцогу Хант даже и не думал, хотя и не собирался оставлять попыток спасти свой экипаж. Или, хотя бы, переменить участь Беки и Харпера к лучшему.
Ханта оторвали от пола, готовясь вывести с мостика. Дилан бросил взгляд на Боливара.
- Мне жаль, эрцгерцог, что вам пришлось проделать этот путь впустую.
«Куда, черт побери?! Где мы находимся?!»
- Но вы так и не сказали, что помешает вам отправить Беку в лапы к магогам, а Харпера превратить в подопытного кролика после того, как «Андромеда» будет у вас. Если смерть неизбежна, я предпочту умереть не предателем… И мой экипаж тоже. Так что, - по губам Дилана скользнула усмешка, - у вас тоже есть время подумать до нашего возвращения, эрцгерцог.