Шарлеман Боливар выглядел уже совсем не так благостно. Он был недоволен. И, в общем, его можно было понять: как-никак совсем недавно его пытались убить. А вместе с ним и всех присутствующих (еще один аргумент в пользу того, что от ницшеанцев одни беды!), включая, между прочим, Шеймуса Харпера, который вообще должен бы быть в машинном отсеке и заниматься своими делами.
Реально Сагара уже не давал показаний, но зачем вдаваться в такие тонкости? Расследование - дело конфиденциальное. Вот пусть таким и остается.
- Если ваши люди поговорят с ним, через час он уже ничего никому не скажет! - вырвалось у Харпера и, заметив повысившееся внимание, он пошел на попятные и тут же добавил, чтобы придать своим словам нейтральности: - Мы его по-доброму спросили, и то он отключился.
- Хм, тогда можно считать, что к допросу вы подошли со всей тщательностью, - признал Шарлеман, переводя взгляд с Шеймуса обратно на капитана. Сделал большое одолжение, надо сказать. Не слишком-то Харперу нравился взгляд ницшеанца.
С другой стороны, Харпер был обижен. По какой причине он должен чувствовать себя не в своей тарелке на собственном корабле?! Ну, формально "Андромеда" принадлежала Диллану. То есть, Содружеству, а потом уже - Диллану. Но Харпер тоже теперь кораблю не чужой человек... в конце концов, он ведь создал Роми, да еще такой аппетитной кошечкой... Так, стоп-стоп-стоп!
- Лучше скажите, откуда на "Андромеде" могла появиться бомба с часовым механизмом? До церемонии мы все тщательно проверили! - с излишним запалом напустился на ницшеанца Харпер (Ну, наверное, не так уж и тщательно проверяли, раз не разгадали заговорщиков, но оружие-то точно все наперечет... было). - Я ведь прав, капитан?

Отредактировано Шеймус Харпер (2015-03-29 12:42:31)

Невозможное все же происходило. Никто ничего не видел. Лейтенант Сагара вел себя сообразно ситуации. Был слегка взволнован, но это можно списать на ответственность происходящих событий. Присоединение к Содружеству, прибытие Диллана Ханта, ницшеанцев "извне".
Заговор Ракели Бенцион удалось определить по косвенным признакам. Они были на поверхности, но неочевидны: их нужно было выявить и сопоставить. Когда Радэ и Хант в прошлый раз обменялись своими заключениями, у них сложилась общая безрадостная картина преступления.
Возможно, сейчас ситуация схожа, просто они пока не выявили эти косвенные улики, чтобы сложить два и два. Кто-то на Теразеде заметил нечто странное. Но связь с планетой оказалась недоступна. Во всяком случае, для Радэ. В ответ на его попытку связаться с Теразедом, появилась аватара-голограмма корабля и вежливо уведомила:
- Адмирал Радэ, связь с планетой ограничена дабы не сеять панику.
Радэ подумал, что свободная пресса как раз и воспримет тишину в эфире как повод для паники. Или, во всяком случае, для раздутия скандала. Вслух он спросил:
- Ограничения распространяются на всех или только на меня?
Диллан Хант должен был уведомить его об этом. Хотя он и так дал понять, что арест Радэ не состоялся лишь по воле самого капитана.
- На всех, - лаконично ответила аватара и, как показалось Радэ, поджала губы.
- В таком случае мне необходимо видеть капитана Ханта.
Как выяснилось, капитан пытался умиротворить Боливара. Или же сговаривался с ним. Кто знает. Радэ не стал деликатно дожидаться окончания беседы и явился сам. Как раз вовремя, чтобы услышать предположения капитана о том, что целью покушения мог быть Шарлеман Боливар. С одной стороны, он мог быть прав. Слова Сагары этого не исключали. Однако клану Драго-Касов было бы слишком сложно добраться до него, чтобы сговориться.
- Возможно, в самом племени Сабры-Ягуара нет согласия, - заметил Радэ, чтобы обозначить свое присутствие. Таиться и подслушивать он не собирался.

Радэ расправил плечи, хотя они и так были расправлены. Взглянув на эрцгерцога с едва заметной улыбкой, выдававшей его презрительное отношение к такому выпаду, адмирал промолчал. Во всяком случае, пока. На счастье Боливара, капитан Хант решил завершить разговор и настоятельно рекомендовал главам племени Сабры-Ягуара оставаться в каютах и без надобности не выходить на открытое пространство, где они могут стать жертвами очередного покушения.
Возможно появление Радэ было воспринято Хантом настороженно, поэтому адмирал уведомил:
- Я искал вас, капитан. Ваш корабль не дает мне связаться с Теразедом и, следовательно, я не могу получить сведений от тех, кто видел Сагару последний раз перед отлетом. И потом, такие опросы лучше вести лично, без помощи передатчиков.
В прочем, это могло звучать как попытка сбежать с "Андромеды". Поэтому Радэ не стал развивать тему. Вместо этого он спросил:
- Что вам удалось выяснить? Лейтенант признался, кто отдал ему приказ?
Сожалеть о том, что предали лично его, не было смысла. Бесплодные эмоции не могли дать решения. Поэтому Радэ попросту игнорировал эту часть преступления Сагары. Хотя, безусловно, на суде это будет играть не в пользу лейтенанта.
- Сейчас еще и от триумвира наслушаемся, - заметил Харпер. - И это вместо того, чтобы помогать расследованию. Между прочим, мы действуем в их интересах!
Он покосился на Радэ, но ничего не сказал, поэтому и Радэ не счел нужным уточнять, что должен означать этот взгляд.

Радэ промолчал, давая понять, что не возражает против участия капитана в разговоре. Как человек, ведущий расследование о покушении, он должен знать, если информация окажется полезной. В свою очередь, Радэ вовсе не опасался, что Хант узнает нечто, что бросит тень на самого генерала.
Однако следующее сообщение стало неприятной новостью вдобавок ко всему, что уже вскрылось.
- Все разведывательные операции согласуются со мной, - задумчиво произнес Радэ. - Подобной информации не поступало. Откуда триумвират мог ее получить?
Разве что кто-то связался с триумвирами извне. Напрямую?
- Возможно, кто-то проник на Теразед, чтобы передать кому-то из триумвиров эти сведения, - предположил адмирал. После заговора триумвира Бенцион он уже не мог категорично считать, что повторение подобного невозможно. - Сагара не назвал имени?
Триумвиров всего трое, что значительно облегчило бы дело, не будь они обличены высшей властью. Но если бы Купер знал о покушении, он бы постарался оказаться подальше от Боливара и его супруги? Или отсутствие прямого приказа как раз и предполагало, что взрыв должен был произойти... где? Где девушка с вазой из-под лепетсков могла не казаться подозрительной и при этом эрцгерцог оставался бы в пределах зоны поражения?
- Как бы нам потом не пришлось спешно сворачивать свою миссионерскую деятельность, - отозвался Харпер, не слишком успокоенный последней фразой своего капитана. - Вот именно, что он триумвир. Один из... ну, как бы помягче сказать? Вдруг он тоже фанатик и дожидается нас с активированной бомбой?
Спустя несколько мгновений выяснилось, что бортмеханик ошибался. Если Купер и дожидался капитана Ханта для разговора, необходимость явно отпала.
Купер был мертв и тело его лежало прямо на пороге каюты, не позволяя переборке закрыться до конца. Возможно, прямо на входе его и встретили - триумвир лежал лицом вниз, подогнув под себя руку. Радэ отодвинул в сторону Харпера и сам подошел, чтобы перевернуть тело. Хоть дело происходило на "Андромеде", Купер был триумвиром Теразеда и находился под защитой адмирала.
На груди Купера отчетливо были видны три пятна крови.
След от удара костяными шипами. И если убийца стоял справа, то, когда ничего не подозревающий триумвир вошел, оставалось только ударить. А потом - придержать тело при падении, чтобы придать ему нужное положение. Радэ поднял голову, чтобы посмотреть на Диллана Ханта, который наверняка уже просчитал то же, что и сам ницшеанец.

Отредактировано Телемах Радэ (2015-03-30 07:13:47)

Радэ не сомневался в том, какое решение должен бы принять капитан. Картина открывалась печальная. Не в пользу адмирала. Потому что не было на корабле другого ницшеанца, не ограниченного в передвижениях по коридору, где располагалась каюта триумвира. Были представители племени Сабры-Ягуара, но их просили не покидать собственных кают.
А у Радэ с Купером совсем недавно произошел весьма неприятный разговор. И честь ницшеанца была задета. Пусть он и знал, что Купер неправ в своих обвинениях, но его слова бросали тень на весь род Радэ. И вот - следы от ницшеанских шипов.
- Расположение весьма убедительное, - заметил Радэ, когда Хант высказался о возможности подлога. Да, Радэ знал, что не убивал Купера. Но его кандидатура на роль убийцы была весьма подходящей.
Если бы Хант приказал арестовать Радэ сразу после взрыва, сейчас это обвинение не могло бы быть предъявлено адмиралу. И, возможно, в благородстве капитана был изъян: он так старался оправдать Радэ, хоть они и встречались всего раз, на Теразеде (хоть это знакомство и заставило самого Радэ проникнуться к Ханту уважением), что вызывал недоверие. Как и в прошлый раз - когда Радэ посчитал, что капитан содействует Ракели Бенцион, подыграв ложному нападению на планету. Но именно после прошлой встречи ницшеанец не был склонен обвинить Ханта в подобных действиях. Капитан не стал бы участвовать в покушении на Боливара и убийстве Купера, чтобы... да и чтобы что? В прошлый раз, по крайней мере, у него были мотивы: он хотел присоединения Теразеда к Содружеству и нападение магогов наглядно показывало, что скрыться Теразеду не удастся, когда начнется война. Но теперь - участие Ханта в покушении и убийстве напрямую свидетельствовало бы о том, что капитан действует против Содружества. Кто угодно, но не Диллан Хант.
Поэтому Радэ решил, что признает любое решение капитана.
- Я говорил со своими людьми. Вы можете опросить их. Я расспрашивал их о Сагаре. Как я и говорил, никто не сказал ничего важного для дела. Затем я принял решение о контакте с Теразедом и вызвал "Андромеду". Она подтвердила, что связь ограничена и сказала, где вас искать.

Отредактировано Телемах Радэ (2015-03-31 05:15:00)