Кажется, Бека чувствовала себя не в своей тарелке. Радэ слышал, как она пыталась избавиться от благодарного беженца. Ей нравилось, когда ее уважают, но когда благодарность была такой настойчивой - это раздражало.
Вопрос о том, считает ли он себя достойным памятника, звучал как насмешка. И если бы спрашивала не Бека... да, она шутила, порой зло, но все же... она ведь не насмехалась, когда говорила, что переживает. И вряд ли Арколог был подходящей темой для злых шуток.
И может быть, Радэ показалось, что беженец, так стремившийся отблагодарить Беку, испугался его. Внутреннее состояние самого ницшеанца играло с ним злую шутку.
- Я не знаю, Бека, - проговорил Радэ, взглянув на женщину. - Не знаю... как все это принять.
Последние беженцы покидали ангар под бдительным надзором андроидов. Радэ и Бека остались одни.
- Они были слабы. Непротивление выбирают те, кто боится сражаться. Отказ от силы никогда не будет означать свободы. Только зависимость. Она выбрала не тот путь. Я не понимал его и сейчас и не понимаю. Но я хотел остаться с ней.
Радэ не смог произнести имени Луизы вслух. И не мог быть уверенным, что Бека его понимает. Но и остановиться не мог. Не хотел больше держать это в себе. Одно резкое слово Беки могло остановить его. И это спасло бы Радэ от позора. Говоря о своей зависимости от эмоций, он сам демонстрировал слабость.
Но друзьям доверяют. Бека когда-то доверилась ему, рассказав о том, что не может простить матери ее равнодушного отношения к семье. Пусть эта история стала достоянием Радэ против воли Валентайн, о чувствах она рассказала сама, хотя могла и отказаться от своих слов - Радэ давал ей такую возможность.
- Она была самой сильной из них. И все равно погибла. Я не могу перестать думать об этом.

Радэ качнул головой. Он не был согласен с тем, что жители Арколога защищали себя - это не было. Скорее, они просто позволяли событиям происходить и не стремились вмешиваться. Но если ты не обращаешь внимания на события, это не значит, что они тоже не будут обращать на тебя внимание.
Именно поэтому в свое время Радэ отступился, признав правоту Диллана Ханта и поддержал присоединение Теразеда к Содружеству. Хоть он, будучи главой изоляционистского движения, не предполагал, что жители Теразеда будут игнорировать угрозу. Он просто рассчитывал максимально оттягивать неизбежную встречу с опасностью, чтобы подготовиться. Тогда, в первый прилет "Андромеды", они еще не были готовы к нападению магогов, пусть и ложному. Но Радэ рассчитывал укреплять оборону, а не просто сидеть, сложа руки и надеяться, что опасность пройдет стороной.
Жители Арколога, по сути, сами выбрали смерть. Пусть до конца не верили, что на них нападут. Ведь они никого не трогали... Там, где есть жизнь - есть и воля к власти, писал Ницше. На Аркологе жизнь была. И воля к власти тоже присутствовала, хоть сами жители колонии и не понимали, что стремились переделать мир под себя, не прилагая к этому никаких усилий. Просто хотели, чтобы все было так, как на самом деле не было.
И Луиза придерживалась этих взглядов... как-то по-своему, искренне веря в отказ от насилия. Может быть, это и помогало ее роду выживать, несмотря на то, что, как считали, ее племя вымерло слишком давно... Но нападение магогов  было слишком реальной угрозой. Она видела, что случилось с послом, но не изменила своего мнения. Это был страх. Страх перед сопротивлением. Она его преодолела. В последний момент - поняла, что иного пути нет. И не дрогнула. В чем-то Бека все же была права.
И Бека стремилась помочь, говоря то, во что, возможно, сама не верила. Радэ чувствовал благодарность. Он не скинул ее руку, хотя понимал, что она его жалеет. Жалось была ему не нужна. Понимание? Как можно требовать понимания от кого-то, если сам себя не понимаешь.
И все же это помогало.
- Я терял близких раньше, - произнес Радэ. - Однажды на Теразед напали пираты. Для нас это была настоящая война, погибло больше тысячи людей... Но воспоминания об этом не гнетут меня.
Он знал, что не виноват. Но это почему-то ничего не меняло в отношении Луизы. Радэ думал о том, что можно было сделать, чтобы избежать катастрофы. Думал не раз. Всем нужно было улететь. Как сделала Валентайн. Единственная признавшая бесполезность спасательной операции.
- Она стояла так близко...
И отчего-то было важно, что Бека не осуждает Луизу.
- Спасибо, Бека.

Да, вероятно. Радэ успел полюбить странную ницшеанку Луизу, поправшую все законы жзни, ницшеанские законы. Он должен был бы думать о продолжении рода, ведь что может быть важнее, чем продолжиться в собственных детях... Но, на самом деле, просто наслаждался обществом Луизы. И просто не хотел ее покидать. То, что он остался на Аркологе, тоже было слабостью.
Но он любил Луизу.
И она была так близко.
А он ничего не смог сделать. Один шаг, одно движение могло бы все изменить. Не важно, к чему бы все пришло. Он не смог бы жить среди членов общины. Не смог бы отказаться от того, что считал правильным. Осталась бы Луиза на Аркологе или последовала за ним - не важно. Она была бы жива.
Возможно, он никогда не примет ее смерть.
- Ты уже второй раз признала факт нашей дружбы, Бека Валентайн, - Радэ усмехнулся, хоть и слегка натянуто. - Это ценный дар.
Он помолчал, потом произнес, совершенно меняя тему разговора:
- Состояние Диллана ухудшилось, он в лазарете. Ты была на планете меньше его. Но, возможно, на космодроме, где вы были вдвоем, были какие-то опасные выбросы. Андромеде стоит тебя осмотреть.
- Я провела первичное сканирование, - сообщила аватара корабля, появляясь на экране. - Состояние Беки в норме. Но чтобы удостовериться, я бы провела дополнительные тесты.

У Радэ тоже возникло ощущение, будто их подслушали. Хотя ничего секретного они не обсуждали. Но и делать достоянием общественности разговор Радэ тоже не хотел.
Андромеда отнеслась к претензиям с предсказуемым безразличием. Роми, может, еще спросила бы, в чем причина недовольства, но аватара-голограмма не сделала ничего подобного.
Гипертермия была понятна. Организм Диллана восприимчив к высоким и низким температурам, но внезапное подтверждение подозрений Радэ по поводу излучения не порадовало. Ницшеанец подозревал вредные выбросы из недр планеты, возможно, высвобождение каких-то вредных веществ в результате взрыва. Все-таки, топливо, корабли... но оказалось, что дело вовсе не в катаклизме и не в случайности.
С теорией применения фиброгена Радэ знакомился в академии. Когда изучал теорию антитеррористической тактики. Насколько он помнил, фиброген был крайне опасен и эффективен. Но были и два отрицательных момента. Перевозить фиброген было крайне опасно. Любая встряска могла привести к взрыву. Кроме того, частицы быстро распадались. По сути, Диллан не мог стать жертвой фиброгена, если взрыв не случился во время их с Бекой пребывания на космодроме или сразу после него...
- Как остальные колонисты? - спросил Радэ.
- Провести полное сканирование? - спросила Андромеда. Радэ едва не сказал "да", но это была серьезная работа, учитывая количество беженцев.
- Только тех, что в лазарете, - бросил Радэ и посмотрел на Беку. - Это серьезно, Бека. Даже если ты не выходила из корабля, тебя все равно могло задеть. Ты видела взрыв?

- Возможно, - задумчиво проговорил Радэ, хотя сомневался, что версия Беки может быть верной. Если взрыв случился, когда Диллан был на космодроме, как он выжил? Эпицентр должен был быть где-то совсем в другом месте. Далеко. Или глубоко...
Но тогда возможная версия с провозом несанкционированного груза отпадает.
Пираты - вот о чем думал Радэ. И в душе его разгоралось смешанное с ненавистью презрение.
- Не знаю, - отозвался ницшеанец на вопрос Беки. - Его вообще не должно быть.
Никто не занимается изготовлением или перевозкой фиброгена. По крайней мере, его уже слишком давно не использовали. Разве что использование оставалось до сих пор тайной. Например потому, что колония уничтожалась на корню.
Нет единства, нет порядка.
Никому нет ни до кого дела.
От этого Радэ и пытался уберечь Теразед - от нежелательного внимания при отсутствии вероятности помощи. Содружество давало призрачную надежду на единство. Будь колония в составе Содружества, ее исчезновение заметили бы. Но списали на катаклизм. Очень удачное совпадение. Не для жителей Чанги, конечно.
- Что могло заинтересовать пиратов на Чанге? - вслух спросил Радэ и добавил, чтобы пояснить свою мысль: - Если колонию уничтожили специально, еще до того, как планета начала разрушаться? Зачем?
- Трудно сказать. Планета разрушается, - отозвалась Андромеда. Радэ кивнул.
- Нужно найти женщину по имени Сара, - сказал он Беке.