Как выяснилось, Радэ думал не столько о ницшеанцах, сколько о Содружестве.
- Далось вам это Содружество, - снова проворчала Бека. – Сколько раз из-за него мы попадали в неприятности. Тебе грозила тюрьма за преступление, которого ты не совершал. Дилана чуть не отправили на каторгу. Вы оба едва не погибли, когда отправились на «Змееносец». О том, что случилось на Хаукон Венья, я даже вспоминать не хочу… И теперь ты снова готов рискнуть своей головой и не только своей, и все во имя Содружества? А в благодарность тебя будет ждать месть Боливара или очередная подлость триумвиров?
Валентайн на мгновение осеклась и бросила взгляд на Дилана. Несмотря на то, что она действительно говорила то, что думала, Бека понимала, что Ханту слушать ее упреки будет очень неприятно.
Тем более, это была не его вина, что созданное им Содружество оказалось лишь жалкой пародией на оригинал. Темные века унесли с собой не только целую цивилизацию, но и людей, которые были способны ее строить и защищать. Теперешние же годились лишь для того, чтобы устраивать бои за власть, подставляя и пожирая друг друга, как пауки в банке. А может быть, Содружество и всегда было таким. Просто Дилан воспринимал его через призму своего идеализма.
Как бы там ни было, но возражать ей Хант не спешил. Он либо был без сознания, либо спал.
Трэнс, колдовавшая над анализатором, обернулась к Радэ.
- В твоей крови вирус отсутствует, - сообщила она. – Зато в большом количестве присутствуют собственные антитела к нему. Поздравляю, теперь у тебя иммунитет.
Она перевела взгляд на Ханта.
- Лекарство действительно очень сильное. Я введу Дилану маленькую дозу. Это позволит задержать распространение вируса и не даст температуре подняться. А как только его состояние улучшится – сделаю еще один укол, который закрепит результат.
Голограмма, до этого момента лишь внимательно прислушивающаяся к разговору, произнесла:
- Я готова к переходу в гиперпространство. Курс на Хаукон Венья проложен.
Бека скрипнула зубами, понимая, что, несмотря на все ее увещевания, ницшеанец, скорее всего, все равно полетит. А раз остановить его не получится, то единственное, что она может сделать – это не дать ему погибнуть.
- Мы идем на мостик, - ответила она системе корабля и, прежде чем перешагнуть порог лазарета, спросила, обращаясь к Радэ. – Как ты собираешься передать лекарство Боливару? Тебе придется встречаться с ним лично. Ты ведь понимаешь, что это смертельно опасно.

- Думаю, возможности «Андромеды» позволят нам изучить и синтезировать лекарство, - ответила Трэнс, оставляя себе одну колбочку. – Этого хватит и для Дилана, и для производства новых доз антибиотика.
Оставалось еще пять. Что ж, на первый раз Радэ и в самом деле было, что предложить Боливару. Вот только оценит ли тот это предложение?
До того момента, как они добрались до мостика, Бека почти пришла к выводу, что не оценит.
- А если Боливар решит, что технологии его планеты позволяют изготавливать лекарство самостоятельно? – поинтересовалась Валентайн. – Тогда он просто заберет антибиотик и убьет тебя. Ты об этом не думал?
Бека не спешила занимать место пилота. Если Радэ так не терпится снова оказаться на Хаукон Венья, то пусть сам и пилотирует. Благо стараниями Дилана все они умели управлять «Андромедой».
- Мне кажется, тебе вообще не стоит лететь на планету. Лучше всего послать курьера и назначить встречу в каком-нибудь месте, куда Боливар должен будет прилететь с небольшой свитой.
Вопрос только, кто согласится быть курьером?
Валентайн знала, что больше не полетит на планету Ягуаров ни за что на свете. Так имела ли она право посылать кого-то туда? Ответ был очевиден – нет. Вот только это не значило, что она должна соглашаться с ницшеанцем.
- Мне не нравится твоя затея.

Радэ продолжал демонстрировать нездоровый оптимизм.
- Я же говорю, ты слишком много общался с Диланом и стал таким же идеалистом, как он, - проворчала Валентайн, занимая место штурмана.
«Андромеду» слегка тряхнуло, когда она вошла в гиперпереход.
- Тебе не кажется, что в твоих рассуждениях слишком много «возможно» и «если»? Если Боливар поверит в то, что ты был заражен. Если он решит, что без Содружества и «Андромеды» ему не справиться. Если он будет уважать соглашение, которое, кстати, он заключал с Диланом, а не с тобой. Поправь меня, если для ницшеанцев не будет хорошей лазейкой, чтобы обмануть и не нарушить своего слова.
Наверно, нужно было уговорить Радэ подождать, пока очнется Хант. Возможно, Дилан смог придумать бы какой-то выход. Хотя Валентайн была уверена, что с пробуждением Дилана ситуация изменилась бы только в том, что на Хаукон Венья вместо ницшеанца отправился бы сам капитан. А учитывая, что Бездна готова заполучить его всеми правдами и неправдами – эта высадка могла оказаться для Ханта, а значит, и для всего Содружества, фатальной.
Так что, отправляясь на планету лично, Радэ, фактически действовал в рамках их договора о том, что за Диланом нужно присматривать.
Вот только присматривание, с точки зрения Валентайн, не предполагало засовывание голову в петлю, вместо самого капитана. И если Телемах был к этому готова, то сама Бека – нет. И если Радэ не отговорить от полета, то хотя бы стоило убедить его не брать с собой «Андромеду».
- Ты ведь понимаешь, что не стоит приближаться к Хаукон Венья «Андромеде», - произнесла Бека, понимая, что ведет себя малодушно. – Дилан бы этого не одобрил…
Наверно, было слишком самоуверенно решать за Дилана. Иногда он был способен на отчаянные и непредсказуемые поступки, особенно когда речь шла о жизни его экипажа. И сейчас Валентайн говорила больше за себя, чем за Ханта. Ей было слишком страшно возвращаться, и даже мощь крейсера не позволяла пересилить этот страх.
- Боливар может расценить это, как агрессию. Или, что еще хуже, попытаться напасть. Ты думал об этом?
Корабль снова тряхнуло. Кажется, они выходили из гиперперехода.

Отредактировано Бека Валентайн (2015-09-08 08:35:47)

Бека была готова к тому, что Радэ хочет долететь на Хаукон Венья на крейсере. По крайней мере, с ее точки зрения, с «Андромедой» за спиной ему было бы не так опасно отправляться на встречу с эрцгерцогом. А значит, у нее был маневр для споров и убеждений и возможность потянуть время. Но план Телемаха оказался еще более безумным, чем показалось Валентайн сначала. И все ее надежды на оттягивание его вылета пошли прахом.
- Кажется, вирус окончательно повредил тебе мозги, - произнесла Бека, с одной стороны испытывая облегчение от того, что приближаться к планете не придется, а с другой чувствуя себя едва ли не предательницей, отправляющей ницшеанца на верную смерть. – Ты хочешь, чтобы мы бросили тебя на планете?
И, что самое паршивое, Бека понимала, что послушается Радэ и сделает так, как он говорит: отведет «Андромеду» на безопасное расстояние и будет ждать… Ждать неизвестно чего, зная, что в этот момент ницшеанца могут убивать. Это было подло. Так же подло, как бросить остальной экипаже на Аркологе и попытаться сбежать, но воспоминания о капсуле, в которой ее едва не отправили на верную смерть, были слишком свежи, а потому и инстинкт самосохранения был слишком силен. Тем более, что ее присутствие, да и не только ее, но и всего малочисленного экипажа «Андромеды», ничего было не изменило. У Боливара слишком много людей. Они не помогли бы Радэ, они бы просто умерли вместе с ним.
- Ты хотя бы подумал о том, как мы объясним твою гибель Дилану? – произнесла Бека, бросая на Харпера выразительный взгляд и требуя от того поддержки.
Крейсер вышел из гиперпространства. И возникшая посреди мостика голограмма произнесла:
- Корабль, захваченный на станции рыцарей, готов к вылету. Андроиды заменили источник питания. Все приборы функционируют.
- Ты с ним заодно! – выпалила Бека, разозленная тем, что система корабля поддерживает Радэ, а не пытается его остановить. – Когда Дилан меня спросит, кто виноват в случившемся, я покажу на тебя!
Андромеда ответила ей удивленно приподнятой бровью.

- Дилан хотел, чтобы мы летели на Хаукон Венья, но он не приказывал высаживаться на планету, - произнесла Бека в спину Радэ. Она уже не пыталась переубедить его, просто хотела оставить последнее слово за собой. – Смотри, как бы он не разозлился, когда придет в себя. Это ведь его привилегия совать голову в пасть смерти.
Впрочем, даже если Дилан разозлится – вряд ли для Радэ это будет иметь какое-то значение… Мертвецам чужая злость не страшна.
Ощущение, что она видит ницшеанца в последний раз, заставило Валентайн передернуть плечами. И от этого стало еще паршивее.

***
Звук открываемой двери заставил Боливара внутренне вздрогнуть. В последнее время любой резкий звук вызывал у него подобную реакцию. А любой косой взгляд подчиненных отождествлялся со скрытым презрением. Наверно, такова участь всех лидеров, допустивших ошибку: подозревать всех и каждого, и в любую минуту ждать нападения.
На пороге стоял его адъютант.
Эрцгерцог нарочито небрежно откинулся на спинку стула, хотя его рука  уже коснулась рукояти прикрепленного под столешницей бластера.
Адъютант был один. Но убирать руку с оружия это еще был не повод.   
- Что-то случилось, Чингиз?
Чингиз кивнул.
- На орбиту планеты вышел корабль Содружества. На его борту находится Телемах Радэ. Он хочет говорить с вами, эрцгерцог.
Прозвучавшее имя заставило Боливара снова внутренне вздрогнуть, хотя внешне он оставался спокоен, а по губам его даже скользнула презрительная усмешка.
- Телемах Радэ? Это какая-то ошибка.
- Никакой ошибки, эрцгерцог, - адъютант был настойчив.
А раз ошибки не было – значит, была ловушка.
- Сколько людей у него на борту? – спросил Боливар, не спуская с Чингиза внимательного взгляда. – «Андромеда» тоже находится на орбите?
Адъютант покачал головой.
- Сканеры нашей планетной станции зафиксировали только его корабль. Если «Андромеда» и находится где-то поблизости, то за радиусом их действия. А сканеры наших истребителей показывают, что на борту капитан-лейтенант Радэ находится один.
Брови Боливара поползли вверх, потому что сдержать свое удивление эрцгерцог был уже не в силах.
- Один?! И без прикрытия «Андромеды»?!
Поверить в то, что Радэ решился на подобную выходку, было почти невозможно. Ницшеанцы не совершают самоубийственные поступки. А для любого рискованного их шага должна быть отчаянная причина… И эта причина, как минимум, стоила того, чтобы ее выяснить.
- Переключи его сигнал на мой кабинет, - произнес Боливар, поворачиваясь к правой стене. Та мягко отъехала в сторону, открывая экран наблюдения и связи. – И отправь наши истребители проверить космическое пространство системы. Если «Андромеда» где-то поблизости – мы должны это выяснить.
- Слушаюсь, эрцгерцог, - был ответ.
Боливар нетерпеливо кивнул, давая понять, что адъютант может идти, и нажал кнопку активации экрана. Мгновением спустя на нем возникло лицо, вызвавшее у эрцгерцога злобную усмешку.
Сколько раз в своих фантазиях он казнил этого ницшеанца, придумывая раз за разом смерти болезненнее и изощренней. И сейчас этот ницшеанец был перед ним… и, хотелось верить, в его власти.
- Не скажу, что рад вас видеть, Радэ, - произнес Боливар. – Вы слишком разочаровали меня в последнюю нашу встречу, но… - усмешка стала шире, - я буду великодушен и позволю вам сообщить о цели вашего прилета раньше, чем отдам приказ орудийным батареям открыть огонь.